Давным-давно смотрела я на видеокассете фильм «Давид и Вирсавия», с Грегори Пеком и Сьюзан Хейворт. Начать стоит с того, что на английском Вирсавия пишется «Bathsheba», каковая транскрипция — Батшеба — и красовалась на вкладыше к видеокассете. Много позже я блеснула столь неожиданно приобретенными знаниями на одном из кафедральных семинаров.

Дальше — больше. Закадровый перевод осуществлялся каким-то гнусоватым мужским голосом, который говорил, разумеется, за всех подряд персонажей фильма, опаздывая при этом фразы так на полторы.

«King David» переводился, без какой-либо логики, то как «король Давид», то как «царь Давид», то как «король Дэйвид». Обращение «sir» (ну, а как еще вы предлагаете обращаться к королю царю на английском???) переводилось преимущественно как «сэр», но иногда и как трогательно-историчное «сир».

«King Saul» стал «царем Солом».

Но самое главное впечатление оставила сцена, в которой царь Давид предается воспоминаниям. И в этих воспоминаниях он восклицает (гнусоватым голосом): «Джонатан, о, Джонатан!»

Никогда мне не забыть, как я буквально окаменела перед экраном телевизора, смущенно пытаясь сообразить, кого в Библии звали таким звучным, красивым именем. В этом моем ступоре мне пришлось представить, как пишется имя «Jonathan». И только тогда я поняла, что имелся в виду Ионафан.

В свете такого рассказа вот эта картина Рембрандта, пожалуй, воспринимается немного иначе. Вспоминается, в частности, третий куплет песни «Волшебник-недоучка» и такая строчка: «Что с нами сделал ты?!»

А вообще, рассказанная история заставляет задуматься над тем, насколько люди действительно знают Священное Писание. Но о религии я не пишу. Почти ;-))