Я брожу по Москве уже больше двух недель с каким-то смешанным и не совсем понятным ощущением. Мне дороги Таганка, Китай-Город, Покровский бульвар. Если посольство Беларуси предоставит мне свой особняк на Маросейке, я с радостью в него перееду хоть завтра: уж очень люб мне его изящный декор, особенно кариатиды. Я с каким-то не вполне понятным даже для себя восторгом созерцаю волны Москвы-реки, а буквально сегодня вечером я отметила, что впервые в жизни увидела соборы Кремля за крепостной стеной, и было это незабываемо. И каждый такой раз я замечаю, что мои любимые места изменились мало, а я там чувствую себя все так же по-родному.
Есть нововведения, которые скорее хороши, чем наоборот, как, например, турникеты в автобусах или возможность перейти дорогу по наземному переходу, в то время как водители послушно останавливаются. Но есть вещи, которых я не знала в 2003, когда еще жила в Москве, и наблюдать их нынче, когда, по сообщениям, мой родной город догоняет и перегоняет европейские центры, — это почти культурный шок.
Пару недель назад, к примеру, я была шокирована убийственным переводом на английский язык информационных буклетов одного крупного культурного мероприятия. Ошибки, которые были допущены, носитель английского назовет «criminal» и будет прав: иначе, как насмешкой над собственным великим трудом по организации мероприятия, эти английские переводы назвать нельзя. Возможно, носителей языка на этом мероприятии вовсе-то и не было, но какой смысл-таки делать такой отвратительный перевод? Как сказал один британский писатель, лучше говорить тихо на превосходном немецком, чем орать на отвратительном английском. И сказал он это, кстати, еще в 1946 году. Такая картина тем более выглядит странно, если учесть, какой популярностью пользуется английский язык в широкой стране моей родной и ее главном городе уже много лет.
В кафе одной известной сети в центре города меня совершенно сбило с толку обслуживание. Упоминать название и месторасположение не буду, потому как я все-таки высказала претензии менеджеру, и номинально она их приняла к сведению. Но, согласитесь, нет ничего профессионального в ситуации, когда девушки-официантки, стоя у кассы, которая расположена в непосредственной близости от столиков, почти на повышенных тонах выясняют, почему на двоих они неправильно приняли заказ. Нет ничего профессионального в том, чтобы готовить и нести коктейль 15 минут и при этом ни разу не извиниться перед посетителем, что его заставляют ждать. К слову, я отозвала менеджера в уголок, чтобы поделиться наблюдениями, потому что я не собираюсь ругаться и тем более не хочу записываться в скандалистки. Я родилась и выросла в Москве, люблю свою страну и искренне хочу, чтобы она становилась лучше, а для этого вовсе не нужно повышать голос.
Но пишу я этот пост вслед за посещением «Седьмого континента» на улице Серафимовича, д. 2, где судьба свела меня с замечательным кассиром Акиловой Л. А. Для начала позвольте упомянуть миниатюру Андрея Кнышева о фасовщице, которая страдает хроническим недосыпом и ежедневно не досыпает энное количество грамм крупы. Кассир Акилова, определенно, собаку съела на покупателях: если некто берет чай матэ за 50 руб. 90 коп. и дает 51 рубль, да еще в таком магазине, как «Седьмой континент», в самом центре Москвы, то из-за 10 копеек сдачи они мелочиться не будут (пардон за каламбур). Я даже представить не в силах, сколько таких покупателей приходит в магазин на улице Серафимовича, потому как товарищ Акилова даже не попыталась дать мне сдачу. Напротив, она была искренне удивлена, когда я попросила свои 10 копеек. Она зачем-то оглянулась на мой чай, потом на меня, напомнила мне, сколько стоит чай. Я напомнила ей, что у нее все еще горит экран кассы, на котором отчетливо светится «сдача -0.10 копеек», а их у меня все еще нет.
Тогда товарищ Акилова прибегла к маневру, которым, вероятно, она пользуется регулярно, чтобы отгонять таких дотошных покупателей. Она протянула мне 50 копеек и потребовала сдачу в 40 копеек. Ну, натурально, сколько людей таскают в кошельках мелочь меньше рубля? Я оказалась не в числе оных. Поскольку я была с хорошим приятелем, которого не видела семь лет, лезть на рожон я не стала, вернула 50 копеек в кассу… и, придя домой, написала этот пост.
Конечно, дело не в каких-то «стандартах» поведения, которые я и любой другой на моем месте вправе требовать к себе просто как люди. Дело не в моем нежелании слушать, как кричат друг на друга официантки, или справляться с изумлением от откровенного хамства со стороны кассирши. В конце концов, дело даже не в уважении к себе и чувстве собственного достоинства, за которые считаешь нужным заступаться. Дело, скорее, именно в упомянутом радении за облик города и нежелании мириться с мыслью, которая легко транслируется одними и так же легко воспринимается другими: что в России все и всегда будет вот так — истерично, нагло и безысходно, потому что иначе быть не может, ибо это — Россия.
Разумеется, все те перемены, которые совершились за последние несколько лет, оказались своего рода революционными. Теперь требуется эволюционный этап, чтобы изменить устоявшиеся шаблоны поведения. Чтобы, когда вы входите в кафе, вам улыбались, как, скажем, в Costa Coffee на Маросейке. И чтобы еда была такая же вкусная, как в кулинарии Братьев Караваевых на Верхней Радищевской (особенно восхитил выбор пирожных). И я верю, что со временем так будет везде, и что жители столицы научатся улыбаться и будут лучше знать город, в котором живут. You may say I’m a dreamer, но разве можно иначе относиться к тому, что любишь?