Немного английского юмора на ночь. Тамошние пожилые дамы и господа любят рассекать вот на таких колесных средствах. Это недешевое удовольствие, поэтому есть оно далеко не у всех. Привычные нам кресла-коляски все же встречаются чаще. Но те, кому повезло обзавестись подобным транспортом, порою явно вспоминают свою молодость на улицах 1960-х и уверенно «жмут на газ». Это фото было сделано в Стокпорте, водитель ехал быстро, но не «лихачил», а вот моя веселая история приключилась в Сэлфорде. Я медленно шагала в магазин, когда почувствовала какое-то движение у себя за спиной. Знаете, как в триллере, когда кажется, что тебе дышат в затылок? Я даже не оглянулась, а лишь бросила взгляд через плечо – и еле успела отпрыгнуть влево, к ограде чьего-то дома. А мимо меня на приличной скорости, без всяких клаксонов, пронеслась типичная английская пенсионерка в пастельном флисовом жакете на молнии и с сиреневой «химией» на волосах. И долго я смотрела ей вслед, смутно понимая, что едва не попала ей под колёса…
Великое счастье — живописать словом. И все же, мне думается, есть известная дерзость в том, чтобы пытаться добавить к сказанному нечто новое. Сколько раз Венеция была запечатлена и на холсте, и на бумаге! Пожалуй, это единственный город в целом свете, который можно посетить, ни разу там не побывав. Откройте наугад любую книгу — там обязательно найдется восторженная песнь о Венеции; зайдите к продавцу картин — вас встретят три-четыре ярко раскрашенных ее «вида». О Венеции решительно ничего не осталось сказать нового. Всякий там был и привез обратно целую коллекцию фотографий. Гранд-Канал таит в себе не больше тайн, чем главные улицы наших городов, а имя Сан-Марко навевает те же мысли, что и колокольчик почтальона. Впрочем, никому не возбраняется вспоминать о хорошо знакомых вещах, и я убежден, что тому, кто по-настоящему любит Венецию, она никогда не надоедает. О ней решительно нечего сказать нового, но и все же старое куда лучше. Истинно грустным будет день, когда появится то новое, о чем придется говорить. Я пишу эти строки, твердо зная, что сказать мне нечего. И я вовсе не претендую просветить читателя; я всего лишь хочу немного освежить его память. Я думаю, мы найдем оправдание автору, который исполнен любви к своему предмету.
Ты к господу не ближе нас,
он ото всех далек.
Но лишь тебя в чудесный час
благословляет бог:
ведь так ни у одной из жен
не светятся персты.
Я — день, я — влагой напоен,
но древо только ты.
Я утомлен, путь долог мой,
прости, не я сказал,
что Тот, кто в ризе золотой,
как солнце, восседал,
послал тебе, мечтающей,
виденье с высоты:
смотри: я — возвещающий,
но древо только ты.
Развернуты мои крыла
над кровлею жилья;
так одинока не была
ты никогда — ведь я
чуть виден в комнате твоей,
мои слова просты:
я — дуновенье меж ветвей,
но древо только ты.
Все ангелы в волнении
летят по небесам;
великое смятение
и ликованье там.
Быть может, скорбь средь суеты
в судьбу твою войдет, —
для этого созрела ты,
и ты несешь свой плод.
Ты вход, великий и святой,
твой день определен.
Мой голос, будто шум лесной,
в тебе исчез, окончив твой
тысяча первый сон.
Иду. Так упоителен
напев твоей мечты.
Бог ждет; он ослепителен…
К 27.03 театр на Малой Бронной просил рассказать о смешном случае про театр, но я дождалась 1 апреля. Свою историю я люблю рассказывать: я же с виду такая серьёзная, а здесь можно посмеяться, в том числе над собой.
Дело было на моем 3 курсе. Мама принесла 2 билета в театр им. Рубена Симонова. В первый ряд. Я пригласила сокурсницу. И в назначенный день мы, немного поплутав (дело было до интернета и смартфонов), нашли Калошин переулок, предъявили на входе билеты, добрая контролёр надорвала их, мы сдали одежду в гардероб и прошли в зал. И тут выяснилось, что первого ряда нет. Был второй, дальше третий и по порядку. А первого ряда не было.
Люди попроще сообразили бы, что что-то не так, но только не студенты-историки. Мы ведь привыкли, что в истории все время чего-то нет: в документах — кусков текста, в книгах — страниц, в библиотеках — книг. Вот и в театре нет первого ряда. Хотя на билете он есть. Ну, мало ли…
Заняли мы «свои» места в как бы первом ряду, и тут после второго звонка появились несколько дам и предъявили неопровержимые доказательства, что на этих местах и во 2 (!) ряду должны сидеть они. Здесь мы, конечно, поняли, что надо разбираться, и отправились к билетёрам.
И только тогда выяснилось, что ваша покорная слуга, этот Паганель в юбке, перепутал даты, и «дети капитана Гранта» прибыли в театр на день раньше.
Ни до, ни после со мной такого не случалось.
Нам нашли места в конце зала, рядом сидела группа старшеклассников с учителями. Ошарашенные, мы даже не поинтересовались, какой спектакль будем смотреть. И когда через маленький зал на сцену прошёл некий персонаж, размахивая цепью, мы подумали, что сейчас нам явят «современное искусство». Вскоре, услышав «Полли Пичем», я поняла, что мы попали на «Трехгрошовую оперу». Но и здесь было что-то «не то»: буквально месяца за три до этого я прочла Брехта и понимала, что текст не совсем похож.
Выяснилось, что это была постановка по мотивам произведений Джона Гея, английского драматурга 18 века, в том числе его «Оперы нищих», сюжет которой, действительно, позже взял за основу для своей знаменитой пьесы Бертольт Брехт.
«Опера нищих» — музыкальный спектакль, т.н. «балладная опера», в 18 веке это была ещё и пародия на итальянскую оперу. В спектакле «На всю катушку» участвовал джаз-бэнд, на сцене, как и положено, появлялись колоритные персонажи, в т.ч. в исполнении Игоря Карташева и Светланы Йозефий. Декорации помню плохо, зато одну из музыкальных тем я потом долго напевала. К сожалению, сейчас уже не помню, была это знаменитая Mack the Knife или нет. Отзывы из начала 2010-х упоминают «Мурку», что вполне соответствовало бы духу пьесы. В 2001 г. «На всю катушку» была самой свободной пьесой на моей памяти, при этом оставаясь в рамках классического театра. Сравнить я её могла разве что с рок-оперой «Иисус Христос Суперзвезда» в театре им. Моссовета. Собственно, для обеспечения свободы в камерном зале театра в тот день и был убран первый ряд…
Десять лет назад я сидела в Манчестере, без постоянной работы и почти без средств. В такой ужасной ситуации большинство людей держатся за последние сбережения. В моем случае это было около сорока фунтов на счёте. И беспросветность ожидания вестей от потенциальных работодателей. Это была зима 2009, когда первая волна кризиса 2008 г. ещё только начинала спадать.
И уже не помню как, на глаза мне попадается реклама: в Манчестер, в Бриджуотер-холл приезжает с концертами Мишель Легран.
Мишель Легран..! Для любого русского человека, который любит музыку и кино, в этом имени слилось все, что гармоничная натура до сих пор вкладывает в понятие «искусство эстрадной музыки». А музыка Леграна и была искусством. И «Шербурские зонтики», и «Мельницы моего сердца» из «Аферы Томаса Крауна», и многие песни и джазовые импровизации. Как пояснял сам Легран, в песне главное — мелодия, и именно это качество песни по-прежнему берегут и ценят упомянутые гармоничные умы. Именно мелодии нам не хватает в современных течениях, которые говорят с кем угодно и о чем угодно, но забывают обратиться к глубинам человеческой души.
Помню, я мучилась, принимая решение, но в итоге подумала: работа так или иначе найдётся, человек жив не фунтом единым, а Легран приезжает ко мне в Манчестер один раз в жизни. И я потратила эти последние сорок фунтов на билет, даже пошла в сапогах на каблуке, хотя после травмы ноги прошло всего полгода. И сидела в зале среди ровесников Леграна и тех, кто им в дети годился. Во втором отделении Легран играл только джаз, и его ударник был настоящим Богом!
Потом я действительно нашла работу. А концерт я исподтишка записала и отправила маме. И так у меня до сих пор хранится тот концерт.
9 января 2016 года моя кошка во сне рухнула с полки вниз и ударилась головой о миску с водой. Как выяснилось, травмы не было, но случился шок, и я весь день проездила с ней по ветклиникам. Пришлось ехать аж в Люблино. Таксист оказался разговорчивым, время в потоке машин почти не ощущалось. И на обратном пути, когда усилилась метель, он рассказал про своего кота, рыжего, гордого, дворового, который с благодарностью принял кров и стол от моего водителя, но при необходимости успешно изводил подвальных мышей. А потом однажды наступил январь, была такая же метель, как в 2016, и кот почувствовал, что пришла пора уходить. Ушел и не вернулся.
Водитель так об этом рассказал, что первые две строки стихотворения родились сразу, но я устала, нужно было ухаживать за кошкой… а 10 января 2016 г. нас ошеломила новость, что не стало Дэвида Боуи. И не то что ошеломила; никто здесь не вечен. Но за годы своих воплощений и перевоплощений Боуи для многих стал символом вечных перемен. Настоящий перпетуум мобиле, который спокойно живет, творит и ничего никому не доказывает. И потому было так странно осознавать, что все его творчество отныне будет памятником, пусть и живущим. А ничего нового не будет.
Я дописала стихотворение в декабре 2018 и посвящено оно тому же рыжему, гордому коту. Но мне не давало покоя, что такие «совпадения» в моем творчестве часто связаны с котами: «Кошку Петрарки» я закончила в день, когда не стало Магомаева, а это стихотворение началось за несколько дней до того, как этот мир покинул Боуи. И потому я все-таки увековечила здесь знаменитого британца. Те, кто знает его творчество, догадаются сами; для остальных — ответ в последнем терцете.
Однажды я, как старый, гордый кот,
Переступив порог хозяйского жилья,
Отправлюсь бороздить просторы января.
Мой будет путь туда, где белый небосвод
Сливается с землей, а снежные моря
Хранят движение апрельских тёплых вод.
И встретит меня там сереброликий кот,
И вместе мы пойдем в чудесные края,
Где вечны благодать и радости весны,
Где псы добры всегда, а люди не нужны,
Чтоб чувствовали мы полезность и уют.
…И пыль далеких звёзд запорошит мой след,
Но где был прежде я, отныне будет свет
Всех рыжих солнц, что здесь меня переживут.
«И вдруг чуть не рассмеялся почти вслух. Внезапно пришла в голову совершенно нелепая теория. По спине пробежал холодок. Да нет, вздор, конечно. Слишком невероятно. Ерунда. Выкинуть из головы. Смешно.
И все-таки… Если предположить. Да, только предположить, что на Марсе живут именно марсиане, что они увидели, как приближается наш корабль, и увидели нас внутри этого корабля. И что они нас возненавидели. И ещё допустим — просто так, курьёза ради, — что они решили нас уничтожить, как захватчиков, незваных гостей, и притом сделать это хитроумно, ловко, усыпив нашу бдительность. Так вот, какие же средства может марсианин пустить в ход против землян, оснащённых атомным оружием?
Ответ получается любопытный. Телепатию, гипноз, воспоминания, воображение».
Рэй Брэдбери, Марсианские хроники. Перевод Л. Жданова
И ведь, если задуматься, так поступили бы не только марсиане, а всякая общность, вынужденная бороться за свой суверенитет.
Много лет назад, ещё в школе, прочитав «Мастера и Маргариту», я поняла, что журналистом не буду. Буду писать статьи, делать интервью, но этого мало, когда существует Большая Литература. Вот так, с лёгкой руки Михаила Афанасьевича, я окончательно передумала поступать после школы на журфак.
Это один из романов, который всегда со мной: я смотрела все экранизации и была на нескольких театральных постановках. Но, наверное, только в этом году мне открывается его истинный, глубинный смысл. И здесь мне кажется уместным сравнить роман Булгакова с «Божественной комедией» Данте с точки зрения восприятия их читающей публикой. Мне повезло прочесть в этом году интереснейший сборник эссе отца Георгия (Чистякова) «Беседы о Данте». Чрезвычайно любопытен анализ новозаветных коннотаций, включая поэтическое переложение Te Deum. Однако, погружаясь в анализ о. Георгия, вспоминая текст Данте, невольно ловишь себя на мысли, что для большинства читателей это грандиозное произведение так и остаётся недопонятым, если его вообще удаётся приоткрыть.
То же и с «Мастером и Маргаритой». Досужий читатель считает роман фантастикой, а верующего человека отговаривают читать книгу из-за «бесовской команды». Я и за собой заметила долю сомнения, поскольку на спектакль во МХАТе им. М. Горького я должна была идти 7 декабря, в Рождественский пост.., но все-таки я пошла.
И, возможно, это было то самое испытание, которое не смог пройти Мастер, и потому ему было отказано проследовать по лунной дороге вместе с Пилатом. Взвалив на себя неподъёмную ношу чистого Творчества и получив таким образом видЕние о величайшей трагедии человечества, Мастер не смог противостоять агрессии коллег по цеху и сдался: сжёг рукопись и отправился в сумасшедший дом. Переводя на язык Евангелия, Мастер признал, что власть кесаря выше власти Бога и по своей человеческой воле распорядился божественным Откровением. И потому ему был дарован лишь покой взамен прощения.
Моя подруга перед спектаклем делилась своим недоумением по поводу фигуры Мастера: он-де безвольный и «никакой». Добавим: он даже безымянный, и трактовать это можно по-разному, но главный смысл в том, что создателю апокрифического евангелия не хватило смелости идти путём апостолов, а потому вместо имени у него есть только прозвище — Мастер, данное ему восторженной Маргаритой.
Маргарита, с другой стороны, — обычная женщина, но именно ей, в отличие от Мастера, дано имя, притом королевское. Долгое время она ведёт двойную жизнь, но в итоге раскаивается. Созидательная энергия творчества Мастера, перетекая в Маргариту, превращается в разрушительную стихию мести за утраченную любовь. Однако раскаяние позволяет Маргарите обрести Мастера, и только здесь становится ясным смысл эпиграфа из «Фауста»: благо совершает та сила, что вечно хочет зла. Ведь грешны и Мастер, и Маргарита, и Бог соединяет и спасает их с помощью того, кого Он попрал своей человеческой смертью. Мастер недостоин видеть Бога, вместе с Маргаритой он удаляется в башню из слоновой кости, чтобы гусиным пером записывать простые, незамысловатые истории.
Что до «бесовской команды», против которой так любят предостерегать верующие и священники, то было бы странно, если бы Бог самолично взялся карать нас за наши грехи. Левий Матфей снедаем гордыней и тщеславием, он понимает, что без Иешуа он — никто. Между тем желание не остаться в безвестности столь сильно, что воображение рисует ему самые яркие картины подвига… но, увы, Левий все время опаздывает. У Бога нет планов на Левия, ибо Левий не понимает сути жертвы. Поэтому он не успевает пронзить Иешуа и погибнуть вместе с ним, но и до Иуды ему не суждено добраться. Остаются лишь пергамены, которые он сам же и придумал, — жестокое напоминание, что Истина непостижима и не может быть запечатлена без божественного соизволения.
Мастер и Маргарита — это Левий и Пилат в Москве 1930-х. В экранизации Вайды Матфей, которого блестяще сыграл Даниэль Ольбрыхский, продолжает писать свои рассказы об Иешуа, сидя в окружении девиц. Он по-прежнему живёт своими пергаменами, это Мастер, который занялся чистым Искусством и, наверное, хотел стяжать за это славу, но оказался совершенно не готов защищать свой труд, это запечатлённое Откровение. Маргарита же, пройдя через муки раскаяния, преодолевает страх Левия остаться никем и до последнего ничего не просит у Воланда. Взамен она, как и Пилат, получает то, что предуготовано ей и Мастеру по высшему соизволению.
А жители Москвы (в самом начале сцены в варьете в зрительном зале включают свет, и Воланд со своей свитой придирчиво осматривает ряды) испорчены, возможно, уже не только квартирным вопросом, но разве кто-то принуждает их к греху, кроме них самих? И так в романе раскрываются две главные темы Евангелия: жертва и свобода воли. Это именно те две концепции, которые запечатлены в православном Символе Веры, именно поэтому в нем упоминается не только Христос, но и Понтий Пилат. Вспоминать будут нас обоих, пророчествует в романе Пилат, и только он один, промучавшись две тысячи лет бессмертием (читай: совестью), в конце концов, получает прощение за трусость, которая подчинила себе его волю. Трусость, сообщает нам Булгаков устами Иешуа, и есть то, что отдаляет человека от Бога, не даёт ни бороться с грехом, ни раскаиваться. И только те, кто находит в себе силы преодолеть страх, спасают и себя, и других.
Подытоживая: «Мастер и Маргарита» — глубоко христианское произведение, как и «Божественная комедия». В них обоих Свет появляется в самом конце, и нетрудно понять почему. Свет необходимо стяжать, и каким он будет, земному человеку знать не дано, поэтому уделять ему много места нецелесообразно. БОльшая же часть повествования исследует человеческий «ад», в котором мы живем с рождения до своего ухода. Для выживания в этом аду нам дана свободная воля, которая в каждый момент времени позволяет выбирать, чему служить: добру или злу. И караем за этот выбор мы себя сами, ибо каждый получает за содеянное им. К тем, кто служит злу, являются бесы. Те, кто не может справиться с ношей, обретают покой. Те же, кто раскаялся, идут по лунной дороге.
