С Днем Победы, товарищи!
В этом году для нашей семьи этот день — в прямом смысле «со слезами на глазах»: 27 апреля не стало нашей дорогой бабушки Лидии. Ей было 89, здоровье ухудшалось, но в последние недели хотелось, чтобы на 9 мая она еще была с нами. Увы, нет, и от этого мне, как ни странно, тяжелее всего…
Бабушка родилась в 1924 году. Она из того поколения, кто с выпускного бала 1941 года ушел на фронт. Многие не вернулись. Дома остались ее школьная фотография, она всегда показывала одного улыбающегося мальчишку, который был отличником и превосходно играл женщин в школьных постановках. Он был убит в первом же бою.
Бабушка собиралась уйти на фронт санитаркой. Двое из четырех братьев уже ушли воевать. Самый старший, Дмитрий, превосходно играл в пьесах Островского в любительском театре, который всегда действовал на летней веранде дома моего прадеда и его брата. Его мы потеряли в 1943 году. Третий, Леонид, прошел войну, из-за ранений прожил меньше всех, умер в 1980-х, но успел подарить мне куклу. Средняя сестра Наталья ушла в подполье и хранила «ключи» от тайной типографии, по сути, поддерживала ее в рабочем состоянии. Старшие, Вера и Петр, поддерживали подвиг тыла. А младшему брату Виталию было 13 лет в октябре 1941, когда из Боровска их эвакуировали. Бабушку на фронт не взяли: ее мама, моя прабабушка, была парализована и не могла ходить. Помимо отца, который воевал в Первой мировой войне, она оказалась единственной «взрослой», кто мог помочь в эвакуации. В день отъезда Виталий сидел на русской печке, обхватив подушку руками и твердя: «Не хочу уезжать». И все-таки погрузились и уехали… с последним автобусом. Вскоре вошли фашисты, и началась знаменитая история, когда они заперли жителей города в церкви и собирались сжечь по прибытии командования 10 января. 5 января город освободили. В домах они мародерствовали, в доме прадеда повесили кур на красных галстуках. Освобождали Боровск латыши, которых бабушка встретила летом 1942 года в поезде и от них узнала радостную весть.
Перед этим была эвакуация в Кировскую область, где бабушка с отцом работала на строительстве железной дороги Киров-Котлас. Из-за неподвижной матери в колхоз не попали, а остались в деревне, где жили старообрядцы. Больше ничего об их происхождении бабушка не знала, но нравы там были видные. Бабушка, брат и отец жили в школе, мать лежала в военном госпитале. Воды им поначалу не давали, поэтому им приходилось растапливать снег. Когда из деревни уходили на фронт, солдатские матери провожали сыновей наставлениями стрелять в спину «комиссарам». Но затем стали возвращаться сыновья с увечьями, приходили письма со страшными рассказами. В конце концов, одна женщина пришла к прадеду, кинулась в ноги, умоляла простить и настаивала, чтобы воду он отныне брал из ее колодца.
На строительстве железной дороги бабушка, которой было всего 17, работала «нелегально». Во время «высоких визитов» несовершеннолетних прятали. В конце концов, бабушка возглавила отдел, который занимался распределением одеял и прочего «домового» инвентаря. Зато 13-летний Виталий устроился к двум еврейским женщинам в хлебный ларек и иногда получал «плату» хлебом.
Я выросла на этих рассказах, на кадрах хроники и военных фотографиях, но, конечно, это была лишь одна сторона «медали». В 2005 году я приняла участие в проекте Би-Би-Си People’s War, целью которого было собрать воспоминания ветеранов и тыловиков о войне. Поскольку я жила в Манчестере, то и ездили мы по северо-западу Англии. Встречались с тыловиками, с «детьми войны», из Ливерпуля приезжали статные чернокожие ветераны войны в Бирме. У них всех были замечательные старые имена — Дорис, Стан, Мэйбел, сегодня английских детей так почти не называют. Со мной очень подружился ветеран Деннис Мар, ирландец, который пережил Монтекассино. Были, конечно, и трогательные, и душераздирающие рассказы, но я почему-то всегда обращала внимание на детские воспоминания, где контрапунктом была тема отсутствия конфет и бананов. И я слушала этих 85-летних обычных северо-английских пенсионеров, которые нет-нет да летают на отдых куда-нибудь в Испанию, и думала о своей бабушке с ее «болячками», о жертвах концлагерей по всей Европе, и о том, как повезло Британии с ее географией.
Потом еще была выставка советской фотографии, организованная в 2006 году совместно Imperial War Museum North и лондонским архивом РИА «Новости». Я делала интервью с британским куратором, потом общалась с посетителями, среди которых оказался ветеран войны, узник лагеря в Хемнице. Были и подростки. Все, как один, говорили, что в школах практически не рассказывают о Второй мировой войне, тем более об участии СССР. А фотографии были вывешены по обе стороны небольшого коридора, черно-белые по левой стороне, и цветные — по правой. И вот представьте себе это впечатление, когда вы рассматриваете фотографии по левой стороне: император, гражданская война, электрификация, «будни великих строек», Великая отечественная, публичные казни… потом поворачиваетесь вправо — и вас широкой, открытой, счастливой улыбкой встречает Гагарин. И даже у самого патриотичного, восторженного человека с романтическим взглядом на мир возникает вопрос: как? Как страна, столько перенесшая, вступившая в 20 век во многом отстающей от других великих держав, смогла первой покорить Космос?
Ответом — все наши ветераны, в том числе моя бабушка, труженица тыла, которая в легких туфельках и по колено в снегу строила железную дорогу. После войны она поступила в юридический институт в Москве, где с еще одной девушкой была самой младшей. В основном в вузы шли фронтовики, взрослые. Работала в Центральной криминалистической лаборатории. И еще некоторое время спустя познакомилась и вышла замуж за тренера по теннису… родом из Сум, но жившего во Львове. Это был роман в письмах, настоящая любовь, но, уехав с мужем в его родной город, бабушка, наверняка, вспомнила годы эвакуации, потому что на рынке торговки отказывались продавать товар «русской», нарочито пряча его под прилавок. Но прошло еще лет пятнадцать — и бабушка оказалась во главе одной советской делегации, которая путешествовала по Румынии и Болгарии. Их румынский гид, который, вероятно, готов был организовать людям «лучшую» поездку, отрекомендовался бабушке как «сын Львова». «Да», — отвели бабушка, — «я знаю ваш город, я там жила». Организовывать «лучшую» поездку было уже не совсем удобно.
Как и многие люди ее возраста, бабушка больше всего не хотела повторения однажды ею пережитого в нашей жизни. Поэтому, как ни странно это прозвучит, слава Богу, что она уже не могла слушать ни радио, ни нас в последние полгода, потому что ей было бы очень неспокойно. А нам очень неспокойно, потому что сегодня противостоят друг другу воля к миру и неудержимое желание войны и крови. Но я все же верю, что воля к миру перевесит. И что бы ни происходило, мы должны помнить подвиг своего народа, ибо его совершили ради мира на Земле. Нам, потомкам ветеранов, нечего стыдиться в День Победы, наши деды и прадеды освобождали мир от реальной угрозы, которая собирается возродиться благодаря попустительству мирового сообщества. Для тех же, кто хотел бы отменить или умалить этот праздник как некий «фарс», хочу заметить, что, даже если вашу точку зрения принять, наш «фарс» не идет ни в какое сравнение с чествованием ветеранов и жертв войны в Ираке в Великобритании 11 ноября каждого года, особенно в условиях начавшегося расследования целесообразности этой войны.
Воспоминания бабушки я записывала в Англии, включив громкую связь на телефоне, потом перевела на английский и выложила на сайте проекта Би-Би-Си: http://www.bbc.co.uk/history/ww2peopleswar/stories/33/a8998933.shtml
